VOLUME SIX - THE NEW
CREATION
Chapter 7 –
THE LAW OF THE NEW CREATION
ГЛАВА VII
ЗАКОН НОВОГО
ТВОРЕНИЯ
Предоставление Закона подразумевает возможность его исполнения –
Божественный Закон, написанный вначале – Закон жизни не мог быть дан падшему
роду – Искупление не по Закону, а по благодати – Исполнение Завета Закона и
печатание Нового Завета одной жертвой Христа – Синайский Закон лишь для
Израиля по плоти – Закон Нового Завета – Заповедь, под которой развиваются
святые – Новое Творение, отдельное и обособленное в божественных отношениях
и завете – Растущее признание совершенного Закона – Бежать к цели и твердо
стоять у цели – Золотое Правило – Совершенный Закон Свободы
Предоставление закона любой полномочной властью подразумевает способность
принимающего этот закон исполнить его, а также некоторый порядок оправдания
в случае его нарушения. Предоставление закона предполагает возможность его
нарушения, поэтому к закону всегда прилагаются наказания. В случае отца
Адама, который, как нам сказано, был создан по образу и подобию Бога и на
которого пал приговор (проклятие) за неповиновение божественной воле, мы,
обращаясь мысленно назад, понимаем, что Адаму обязательно надо было дать
некоторый закон, достаточно ясный, иначе Адам не был бы справедливо осужден
Создателем как преступник. Нам ясно сказано, что грех в Едеме заключался в
неповиновении божественному распоряжению. Справедливость приговора смерти,
вынесенного Адаму и через него естественным образом перешедшего на всех его
потомков, подразумевала осознание закона, под которым он находился, и
сознательное его нарушение. В противном случае вина была бы на стороне
законодателя. То, что Адам мог принять божественный закон и повиноваться ему,
явствует из факта, что [350] не существовало
ничего для оправдания перед законом (не было посредника), поэтому он понес
полное наказание за нарушение.
У нас нет записи о том, что Создатель предоставил отцу Адаму и матери Еве
свод законов, написанных на камне или на чем-то другом. А поскольку такого
рода кодификация законов распространена сегодня, многие по своей
человеческой неопытности не способны понять, каким образом совершенный Адам
имел совершенный закон, под которым он, потерпев неудачу, был испытан и
осужден. Ошибочно полагать, что законы обязательно писать на внешнем
носителе – на бумаге, камне и т.п., – и не понимать, что более возвышенная
форма написания божественного Закона при создании человека лучше отвечала бы
принципам праведности. Поэтому правильнее сказать, что божественный Закон –
осознание добра и зла – был записан в совершенном организме. В этом смысле
Божий Закон записан в самом Его существе, а также в существе всех ангельских
воинств. Следовательно, божественный Закон был записан в строении Адама и
Евы. Они не были расположены к греху. Наоборот, они были расположены к
праведности. Они были праведными, окруженными праведными и совершенными
условиями, осознавали свои обязанности перед Создателем и были осведомлены о
своей ответственности повиноваться каждому Его приказу; и знали определенно,
а не расплывчато, о том, что Он повелел. Поэтому в своем преступлении они не
имели оправдания. За них могло заступиться милосердие, ссылаясь на их
неопытность и т.д. относительно наказаний, но факт, что они могли не
осознавать полностью, в чем состоит наказание за грех, не противоречит
другому факту, что они знали как отличить правильный путь от неправильного.
Они знали, что повиноваться Богу – правильно, а ослушаться Его – неправильно,
независимо от знания о бедствиях, какие придут вслед за неповиновением.
Апостол подтверждает запись Бытия со всеми подробностями, говоря, что “не
Адам прельщен” – что он совершил преступление сознательно, добровольно, чем
навлек на себя проклятие, приговор за добровольный грех (о котором Создатель
сказал перед этим) – смерть.
[351] Осматриваясь вокруг себя сегодня, мы видим,
что мир значительно потерял свое первоначальное подобие Бога, в котором были
созданы наши первые родители. Он потерял что-то большее, нежели интуитивное
умение оценивать добро и зло. Божественный закон, однажды ясно и отчетливо
внедренный в человеческую природу, оказался в большой мере стертым за
прошедшие шесть тысяч лет “господства греха и смерти”. Бог посредством
Своего общения с некоторыми из человеческого рода в определенной степени
возродил во многих сердцах первоначальный закон, вернув в той или иной мере
различные черты праведности. Однако даже среди самых цивилизованных и
подвергшихся влиянию христианства народов никто не осмелится безоговорочно
доверять своему суждению в различных вопросах о том, что правильно и
неправильно. Поэтому мы по-прежнему нуждаемся в установлении для себя
определенных божественных критериев, к которым можем обращаться и согласно
которым можем корректировать наши понятия о правильности и неправильности,
подвигая их все ближе к божественному определению. Тем не менее, даже у
самых деградированных народов языческого мира мы часто обнаруживаем элементы
совести и некоторые более-менее примитивные представления о том, что хорошо
и что плохо. Это искаженные и переиначенные остатки первоначального закона
человеческого существа, в согласии с которым он был создан вначале “по
образу Божьему”. Апостол говорит о таком положении вещей среди язычников
словами: “Мысли их, то обвиняют, то оправдывают одна другую”. Он говорит,
что “дело закона у них написано в сердцах”, то есть остатки первоначального
закона – разрозненные доказательства, что однажды он был присущ человечеству
(Рим. 2: 15).
У людей есть законы для преступников и тех, кто не преступник: (1) законы о
гражданстве, гарантирующие жизнь, покой, свободу и т.д. послушным, и законы,
угрожающие нарушителям потерей свободы, привилегий и т.п. в тюрьме. (2)
Законы, трактующие заключенных с большей суровостью, если те не ведут себя
сдержанно; но эти законы ни в коем смысле не предлагают им свободу.
То же самое с божественным законом. Мы имеем, прежде всего, первоначальный
закон, под которым Адам был поставлен на испытание.
[352] С самого начала ему были даны привилегии и благословения –
жизнь, покой, счастье и прочее необходимое. Это гарантировалось до тех пор,
пока он оставался послушным своему Создателю. К неповиновению прилагался
смертный приговор “смертью умрешь”, и это наказание распространилось
естественным путем на все его потомство. Итак, со времени преступления Адам
был обвиняемым, подсудимым, лишенным жизненных надежд, которые у него были
раньше; лишенным своего едемского дома; лишенным своей предыдущей общности с
Создателем. Неприготовленная земля была его большим исправительным домом, а
могила – постоянным местом заключения. Закон, господствовавший над ним,
теперь прекратил свое действие в том смысле, что больше не давал ему никаких
надежд или перспектив на жизнь, но уже осудил его на смерть. Он больше не
находился под законом жизни, и никто из его детей не родился под этим
законом жизни или с надеждой и перспективой получить вечную жизнь – все они
были заключенными. Грех и смерть, образно говоря, пленили их, пытали и
содержали в тюрьме.
И хотя первоначальный закон больше не мог действовать им на пользу, но уже
совершил свою месть, они, тем не менее, оказались под действием определенных
естественных законов. Они оказались под законом, действующим в их тюремных
условиях, под которым всякое нарушение совести, всякое дальнейшее погружение
в то, что воспринималось ими как грех, повлекло еще более стремительную
деградацию и смерть. И чем внимательнее они следовали тому, что считали
правильным, тем удобнее казалось им положение заключенных, хотя при этом не
было даже малейшего намека на возможность освобождения.
Апостол говорит, что для Бога невозможно было предоставить нашему падшему
роду закон жизни. Люди были справедливо осуждены, и пока этот приговор
оставался, они не могли получить закон, исполнение которого обеспечило бы
освобождение от смерти. Прежде чем любой такой закон жизни мог быть дан
человеческому роду, следовало сначала избавиться от приговора первого закона
и от его проклятия, осуждения. Затем могли быть предприняты другие шаги,
включая предложение [353] вечной жизни на
определенных условиях – но не раньше, чем было осуществлено примирение за
первое преступление, и был отменен его приговор. Господь давал понять о
Своем намерении осуществить такое примирение за грех, чтобы дать
человечеству другую возможность получить вечную жизнь вместо той, которая
была дана отцу Адаму и потеряна им для него самого и для всего его потомства.
Но божественные обещания были чрезвычайно туманными – всего лишь основанием
для надежды, – поэтому о человеческом роде (как пленниках под властью Греха
и Смерти) говорится (на основании этих божественных обещаний) как о
“пленниках надеющихся”.
Одно из таких упоминаний о примирении и т.п. находилось в Господних словах
во время вынесения приговора, когда Он сказал, что семя жены окончательно
поразит голову змея (Быт. 3: 15). В этих неясных и образных словах Господь
говорил о низложении сил зла, о победе, которая должна прийти через род
Адама и к роду Адама. Семя жены, как известно, нашло свое воплощение во
Христе. После четырех тысяч лет деградации Бог послал Своего Сына, Который
“родился от жены” – был членом осужденного рода, отождествлялся с этим родом,
– “дабы Ему, по благодати Божьей, вкусить смерть за всех”, то есть
упразднить наказание каждого человека, снять с него проклятие, приговор
смерти, и, тем самым, предоставить каждому человеку судебный статус, в
котором ему снова был бы дан закон жизни, исполнение которого принесло бы
награду вечной жизни.
Но прежде чем у Бога наступило время послать Своего Сына и осуществить через
Него искупление человеческого рода от проклятия смерти, Бог вступил в особые
отношения с Авраамом и его семьей, известной впоследствии как израильтяне.
Прежде всего Бог дал Аврааму, Исааку и Иакову довольно ясные обещания,
уведомив их о Своих благих намерениях благословить все роды земли. Такое
послание, исходившее от великого Судьи, осудившего род, означало многое: то
ли это [354] было нарушение Справедливости в
виде устранения проклятия, приговора, то ли наличие у Верховного Суда
Вселенной определенного плана, благодаря которому он мог оставаться
справедливым, одновременно проявляя милосердие к членам человечества,
которые будут достойны этого, придя к согласию с Его праведными уставами.
Патриархи радовались таким обещаниям, более-менее ясно осознавая будущую
жизнь через воскресение мертвых, которая не только должна принести пользу им
самим, а также их потомкам, но и подразумевала в конечном счете
благословение для всякого существа человеческого рода.
В силу обетования, данного Аврааму, Господь вручил особый Закон его детям,
израильтянам, на горе Синай. Этот Закон был основой их Завета. Если они
будут исполнять Закон, им будут принадлежать все обетования. Закон считался
совершенным, справедливым и добрым во всех отношениях; но поскольку
израильтяне были падшими, испорченными и несовершенными, требовалось,
во-первых, назначить посредника, Моисея, и, во-вторых, найти средства,
которыми преступления народа против этого Закона могли быть образно
упразднены раз в год, и народ мог продолжать из поколения в поколение
прилагать усилия держаться Закона. Установление посредничества Моисея и
образных жертв за грехи и т.п. свидетельствует о том, что народ, которому
был дан Завет и Закон, считался неспособным к абсолютному повиновению. Это
резко контрастирует с первоначальным предоставлением Закона в Едеме, где не
было никакого посредника или меры на случай немощи плоти. Уже сам этот факт
говорит нам в форме, не вызывающей возражений, что первый Адам был
совершенным, по образу и подобию своего Создателя, способным абсолютно
повиноваться божественному Закону. Он говорит, что наш род за это время
сильно опустился, поскольку повеления, сопутствующие Закону Моисея,
приличествовали падшим, испорченным людям.
Более того, у нас есть утверждение апостола, что ни один иудей, за
исключением нашего Господа Иисуса, никогда не исполнил Закон, и что лишь
[355] Иисус обрел (мог обрести) награду этого
Завета Закона, заключенного с Израилем. Слова апостола таковы: “Делами
закона не оправдается пред Ним никакая плоть”. Поэтому Закон послужил
двойной цели: (1) показать, что никто из падшего рода не мог исполнить
божественный Закон, то есть не мог быть приемлемым в Божьих глазах; и (2)
возвестить, что наш Господь Иисус совершенен, исполнив Закон, который ни
одно несовершенное существо не могло исполнить. Исполняя Закон, Он сделался
единственным наследником Завета, заключенного с Авраамом. Таким образом, Он
был признан предсказанным Семенем Авраама, в котором все племена земли
получат благословение. Тот Завет, будучи исполненным во Христе Иисусе,
прекратился – если речь идет об обещанном семени благословения. Тем не менее,
когда мы внимательно смотрим назад на обетование, мы видим, что, по крайней
мере, в некоторых отношениях оно было двойным: включало духовное семя, а
также земное семя, как на то указывало обетование: “.. Умножу семя твое, как
звезды небесные и как песок на берегу моря” (Быт. 22: 17).
Наш Господь Иисус, исполнив Завет, получил в Свое распоряжение весь труд
благословения родов земли. Но согласно божественному плану, для которого Он
трудился, и будет трудиться, Он будет рад использовать некоторых из земного
семени – буквальный Израиль – в качестве земных орудий, доверенных лиц в
этом деле благословения. Значит Завет, касающийся Израиля по плоти, не
полностью отложен в сторону, и, как говорит апостол, буквальных израильтян
ожидает благословение после установления Небесного Царства во втором
пришествии Господа. Вот слова апостола: “Ибо дары и призвание Божие
непреложны”. “В отношении к избранию, [они] возлюбленные ради отцов”. “..
Для помилования вас [Церкви], чтобы и сами они были помилованы”. “Ибо всех
заключил Бог в непослушание, чтобы всех помиловать”. Это ссылка на то, что
Избавитель, Который придет от Сиона благословить весь мир человечества,
сперва отвратит нечестие от Иакова, чтобы Иаков – Израиль по плоти – мог
затем помогать благословить этот мир (Рим. 11: 26-32).
[356] Итак, мы видим, что мир до первого
пришествия нашего Господа был без закона, за исключением общего закона
природы – закона нашего падшего состояния, состояния заключения. Этот закон
гласит, что мы можем лишь усугубить наши трудности, но не в силах избежать
их; что хотя под первоначальным приговором смерть необратима и нам не
скрыться от нее, тем не менее, мы можем сдержать на некоторое время
приведение ее в исполнение и немного смягчить ее неизбежность. Мы видим, что
единственным иным Законом (Заветом) был Закон, данный Израилю, о котором
Моисей ясно говорит, что он не принадлежал другим народам или нациям: “Не с
отцами нашими поставил Господь завет сей, но с нами, (которые) здесь сегодня
все живы” (Втор. 5: 3). Мы видим, что израильтяне, вместо оправдания этим
Законом и обретения благословения Завета, прилагаемого к нему, потерпели
неудачу, за исключением одного человека – Иисуса Христа, нашего Господа и
Искупителя. Давайте проследим этот вопрос и посмотрим, как божественный
Закон действует ныне.
Наш Господь Иисус исполнил (сдержал) Своей смертью Синайскую формулировку
божественного Закона. Обобщенное требование Синайского Законодательства
таково: “Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею крепостию
твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя”.
Небесный Отец устроил так, что Его горячо любимый Сын, оставив славу
духовного положения и став совершенным человеком среди несовершенных людей,
в первую очередь уяснил для Себя Отцовскую волю – что Он должен стать
искупителем человека. Это было сделано непринудительно. Захотев, Он мог
вполне открыто угождать Себе, но, поступая так, Он не исполнил бы Закон,
говорящий, что под этим Законом каждый обязан любить Бога превыше всего –
больше, чем самого себя, – обязан с таким удовольствием исполнять
божественную волю, чтобы охотно жертвовать свою волю и саму жизнь.
Это видно из слов: “Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею
душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим”. Такая
[357] любовь к Богу не поколеблется положить
жизнь, душу и крепость охотной жертвой ради божественного плана. Поэтому,
как утверждает апостол, наш Господь, став подобным человеку и ясно осознав
божественный замысел, принес самого Себя безоговорочно в жертву за человека.
Сказано, что Он сделал это с радостью: “Я желаю исполнить волю Твою, Боже
мой, и закон Твой у меня в сердце” (Пс. 39: 9). Любовь к людям, с которыми
Он оказался связан Своим земным рождением, в данном случае также явилась
важным фактором; однако возлюбить людей как самого Себя не означало
жертвовать Собой ради них. Такая жертва означала любить людей больше, чем
самого Себя. Именно повиновение первой части этого Закона повлекло жертву
человека Христа Иисуса. Итак, все это было связано с исполнением Завета
Закона, ведь Он родился под этим Заветом, и Его обязывали все его условия.
Он мог стать наследником обетования, данного Аврааму, только путем
повиновения, к тому же до самой смерти.
Вдобавок к тому, что Он оказался достойным быть обещанным Семенем Авраама,
способным и заслуживающим благословить мир, Его смерть позволила достичь еще
одного. Это было искупление Адама и его рода от первоначального смертного
приговора. В божественном устройстве две вещи были достигнуты одновременно
одной и той же жертвой; но все же мы должны сделать четкое различие между
ними. Наш Господь в Своем повиновении до самой смерти не только исполнил
Завет Закона, но гарантировал (согласно божественному замыслу) Своей смертью
Новый Завет. Завет Закона, как мы увидели, доказал Его личную преданность,
тогда как Новый Завет имеет отношение к человечеству. На человечестве лежал
смертный приговор, поэтому долговременные благословения могли прийти к нему
лишь в том случае, если будет, прежде всего, возмещен и аннулирован
первоначальный приговор. До тех пор никто не был в состоянии и не имел права
благословить человечество и поднять его от смерти к жизни, так как
божественный приговор смерти был против него, и Бог никак не мог очистить
вину за счет Своего Закона. Как прекрасна божественная
[358] экономия, которая за один раз не только испытала Искупителя в
том, достоин ли Он освободить и воздвигнуть человечество, но и заплатила
выкуп за отца Адама и попутно за всех его детей, которые естественным
образом разделили его наследство греха и смерти! Но этот предмет мы
обсуждали* и здесь не будем входить в дальнейшие
подробности.
-----------------
*См. Том V, гл. xiv, xv.
-----------------
Наше исследование касается божественного Закона. Мы увидели, что Синайский
Закон распространялся лишь на буквальное потомство Авраама. Остальной мир
оставался без Бога, без надежды, без побудительных причин, без стимулов, без
обетований, так как все были чужестранцами, посторонними, чужеземцами (Еф.
2: 12). Мы видим, что Синайский Завет с его большим испытанием и наградой
приходит к завершению. Мы увидели также, что Новый Завет обрел
поручительство (Евр. 7: 22), стал действенным кровью Христа, и мы задаемся
вопросом, вошел ли в силу этот Новый Завет, и если да, то сопровождается ли
он новым Законом, так же как Завет Закон сопровождался Синайским Законом.
Отвечаем, что Новый Завет (если говорить о мире), еще не вступил в действие;
что он вступит в действие целиком и полностью лишь во втором пришествии
Христа, и, как мы обратили внимание, Израиль по плоти будет в числе первых
из человечества, кто получит пользу от Нового Завета.
Новый Завет не только положит конец первоначальному проклятию и
провозгласит, что оно полностью возмещено Искупителем, и все приходящие к
Отцу через Него могут иметь (в случае повиновения) реституцию от
первоначального осуждения, но и возвестит милость для телесного Израиля,
дополнительно осужденного под Заветом Закона. Он ознакомит всякое творение с
тем, что за грехи прошлого предоставлено искупление, что все слабости и
несовершенства, под влиянием которых человечество по-прежнему мучается,
будут преданы забвению, что людей будут воспринимать такими, какими они есть
на самом деле, и что они получат помощь со стороны законов Посреднического
[359] Царства Христа, чтобы подниматься из
нынешнего состояния умственной, моральной и физической смерти все выше и
выше – к полному совершенству человеческой природы, в котором они смогут
устоять на испытании перед Всемогущим и продемонстрировать характер, и
пригодность к вечной жизни под законами Его Царства. Следовательно, этот
Новый Завет содержит в себе всякую милость и благосклонность Бога,
предвиденную для всего мира человечества в Тысячелетнем веке. Это – Завет
прощения, благословения и реституции для всех, кому откроются глаза и уши, и
кто воспользуется этой благодатью Бога в Иисусе Христе.
Закон Нового Завета
К Новому Завету будет
прилагаться Закон. Это будет опять же Закон Бога, который неизменен, но в
разное время имел более или менее ясное изложение. Это будет тот же Закон,
гласящий о божественном противодействии греху, о божественном благоволении и
благословении для праведного. Такой абсолютный критерий постоянно будет
находиться перед миром в Тысячелетнем веке, и от каждого потребуется прийти
как можно ближе к этому совершенному критерию. Но также будет дана и скидка
каждому, кто пожелает повиноваться, в зависимости от степени его слабости,
которая в тех благословенных реституционных условиях будет постепенно
исчезать по мере продвижения в послушании. Так и написано: “Вот завет,
который завещаю дому Израилеву после тех дней, говорит Господь: вложу законы
Мои в мысли их, и напишу их на сердцах их.. и грехов их и беззаконий их не
воспомяну более” (Евр. 8: 10; Иер. 31: 33, 34).
Здесь говорится о заглаживании былых грехов и беззаконий и постепенном
процессе этого в течение Тысячелетнего века, а также показан поэтапный
процесс воссоздания, переписывания божественного Закона на сердцах тех, кто
пожелает. Такое переписывание божественного Закона в характерах людей – это
просто другой способ сказать нам о “совершении всего, что говорил Бог устами
всех святых Своих пророков”, которое должно осуществиться в великом дне
царствования [360] Христа. Нам не следует
забывать также ясного высказывания: “И будет, что всякая душа, которая не
послушает Пророка того [душа, которая не подчинится переписыванию
божественного Закона в своем характере], истребится из народа” (Деян. 3:
23).
Но давайте вернемся назад. Мы рассматриваем деятельность Нового Завета в
Тысячелетнем веке, когда искупивший мир будет осуществлять Свою власть и
полномочия как великий Пророк, как великий Учитель, благословляя мир путем
реституционных процессов, переписывая на сердцах людей божественный
характер. Пока же нас интересует промежуточное время между прекращением
Завета Закона при его исполнении в Иисусе Христе, нашем Господе, и введением
условий Нового Завета Тысячелетнего века. Как быть с этим промежутком?
Действует ли в нем какой-нибудь Завет? Если да, то связан ли с ним
какой-нибудь Закон? Отвечаем, что в этом промежутке Евангельского века
Господь выбирает членов Нового Творения, и что сегодня находится в силе, в
действии определенный Завет, имеющий определенный Закон. Чтобы оценить это,
мы обязаны помнить слова апостола: “.. Закон.. [был] дан после по причине
преступлений, до времени пришествия семени”. Понятно, что Завет Закона,
данный на Синае, был дополнением к предыдущему Завету. Оглядываясь назад, мы
видим, что Завет Авраама был первоначальным заветом, действовавшим в течение
четырехсот тридцати лет, до того, как был добавлен Завет Закона. Апостол
обращает внимание на это, говоря, что “закон, явившийся спустя четыреста
тридцать лет”, не мог отменить (сделать неэффективным) первоначальный Завет
(Гал. 3: 19, 17).
Так вот, когда Завет Закона был исполнен нашим Господом Иисусом,
первоначальный Завет Авраама остался таким, каким он был до того, как Завет
Закона был добавлен. Завет Авраама является Заветом, под которым развивается
Новое Творение. Это обетование Аврааму (Завет) гласит: “Благословятся в тебе
и в семени твоем все племена [361] земные”.
Апостол объясняет, что упомянутым в обетовании Семенем Авраама является
Христос – Иисус Христос наш Господь. Затем он дополняет: “Если же вы
Христовы [если вы по отдельности стали членами тела Христа], то вы семя
Авраамово и по обетованию [Завету] наследники” (Гал. 3: 16, 29).
Теперь что касается нас. Апостол говорит, что “мы, братия, дети обетования
по Исааку” в совершенно другом смысле, чем были иудеи под Законом. Он четко
указывает на разницу между духовным Израилем и буквальным Израилем, говоря,
что дети Иакова по плоти не являются детьми Авраама, о которых говорится в
обетовании, но дети веры считаются этим Семенем. Он объясняет, что Авраам
символизировал небесного Отца, а Сарра, его жена, символизировала
первоначальный Завет, от которого в итоге должно прийти столько
благословений. И как Сарра была неплодной некоторое время, неспособной
родить семя обетования, так и Божий Завет был неплодным почти две тысячи лет
и лишь затем начал приносить Семя обетования при воскресении нашего Господа
из мертвых. Тогда родился Глава Семени Авраама, и впоследствии все тело
Христа, прообразом которого был Исаак, высвободится (“родится из мертвых”) к
духовному состоянию. Когда придет Семя, тогда обетование (Завет) получит
свое исполнение, то есть благословятся все племена земные.
Во время бесплодия этого первоначального Завета был добавлен другой, а
именно, Синайский Завет, Иудейский Завет, Завет Закона. Он родил детей –
телесное семя (но не то, которое по обетованию), малоподходящее, чтобы
исполнить первоначальное обетование. Апостол показывает, что этот Завет
Закона был представлен служанкой Сарры Агарь, и что иудеи под Заветом Закона
были представлены Измаилом, ее сыном. Бог сказал, что сын рабыни (Агарь) не
будет наследником с сыном свободной (Сарры). Символически это означало, что
иудей под Заветом Закона не унаследует [362]
первоначальное обетование, данное Аврааму, которое должно перейти к
духовному Семени. Все это красиво и детально изложено апостолом в его
послании к Галатам (гл. iv). Аргумент апостола направлен против ложного
учения, что христиане должны стать иудеями и войти под Моисеев Закон, чтобы
стать наследниками под первоначальным обетованием, данным Аврааму.
Павел, наоборот, показывает, что все под Законом находятся в рабстве, и что
духовное Семя Авраама должно быть свободным, как Исаак, но не Измаил. Его
дальнейший аргумент таков: если язычник, не бывший первоначально под
Законом, перейдет под Синайский Завет Закона, он отделится от истинного
Семени Авраама и станет тем, кого Измаил был прообразом. Послушаем слов
апостола: “Вот, я, Павел, говорю вам: если вы обрезываетесь, не будет вам
никакой пользы от Христа. Еще свидетельствую всякому человеку
обрезывающемуся, что он должен исполнить весь закон. Вы, оправдывающие себя
законом, остались без Христа, отпали от благодати”. Противясь этому, он дает
наставление иудеям, которые сделались свободными от рабства Завета Закона
через смерть Христа, и тем язычникам, которые никогда не были под Заветом
Закона, но приняли Христа и Завет Благодати, говоря: “Итак стойте в свободе,
которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства” (Гал. 5:
1-4).
Так вот, мы видим, что Семенем Авраама на основании первоначального Завета,
Завета Авраама, является “Новое Творение” во главе с Христом, и что оно
должно благословить мир посредством искупления и реституции. Нас также не
удивляет, что в этом образе, как и в иллюстрациях, используемых Господом и
апостолами, Новое Творение показано иногда в виде человека полного возраста,
голова которого представляет Иисуса Христа, а члены – Церковь, членов Его
тела по отдельности (Еф. 4: 13; Кол. 1: 18). Итак, “мы, братия, дети
обетования по [363] Исааку” – члены Исаака
(образа), Глава которого – Иисус. Наш Господь также представил Себя Женихом,
а Свою верную Церковь – обрученной с Ним, ожидающей брака, чтобы стать
Невестой. Апостол использует ту же иллюстрацию, говоря: “Я обручил вас
единому мужу”, который есть Христос (Отк. 21: 2; 2 Кор. 11: 2). Та же
иллюстрация брачных отношений между Христом и Церковью представлена в
образе, где Авраам послал своего слугу Елиезера (представлявшего Святой Дух)
искать невесту для Исаака, и где Ревекка, с радостью приняв предложение,
впоследствии была приведена к Исааку и стала его женой. Так и мы призваны
быть наследниками Божьими и сонаследниками с Иисусом Христом, нашим
Господом, в наследии нетленном, чистом, неувядаемом. Какую из этих
иллюстраций мы бы не рассматривали, лекция одна и та же: Христос, Глава и
Тело, Жених и Невеста, став одним целым, является наследником Завета Авраама
и всех обещаний и благ, содержащихся в нем.
Апостол утверждает, что гора Синай и земной Иерусалим символизировали, то
есть образно представляли, буквальный Израиль, не сумевший обрести духовное
благословение. Остаток буквального Израиля, оказавшийся достойным духовного
благословения, был отделен от Израиля по плоти и стал членами истинного
Израиля Божьего, сонаследниками с поднятым Христом в небесных вещах, которые
Бог по-прежнему хранит для любящих Его. Остаток телесного Израиля и другие
из того же духовного класса, которых Бог с тех пор призывает из язычников,
имеют более возвышенные символы, чем Синай и Иерусалим, а именно, гору Сион
и небесный Иерусалим, символическая картина славы которого явлена нам в
Откровении 21 гл.
Отчетливо установив факт, что в божественном устройстве и заветах Новое
Творение стоит особняком, отдельно – не только от мира в целом, но особняком
и отдельно от телесного Израиля, – и, установив факт, что Новое Творение
находится не под [364] Синайским Заветом
(Заветом Закона), а под первоначальным Заветом, мы спрашиваем: “Какой Закон
связан с Авраамовым Заветом? Под каким Законом находится Новое Творение?”
Апостол отвечает: “Вы не под Законом, но под благодатью”. Что? Возможно ли
такое? Разве Новые Творения в Иисусе Христе не находятся под каким-либо
Законом заповедей? Разве их не обязывают Десять Заповедей Декалога? В ответ
мы ставим другой вопрос: “А разве Десять Заповедей обязывали Авраама или
Исаака?” Если нет, если они не были даны им и, следовательно, те не были под
Законом, то, отвечаем мы, заповеди не были даны также Новому Творению, и
все, приходящие к общности с Богом как члены духовного класса, именуемого
“Телом Христа” и “Новыми Творениями в Христе Иисусе”, свободны от осуждения
и свободны от Завета Закона.
Положение Нового Творения перед Богом, перед Его Законом и т.д. совершенно
иное и не похоже на положение других. Новое Творение имеет новое, почитаемое
положение перед Богом через веру – положение оправдания, почитаемой
праведности, как мы смогли это увидеть. Почитаемая праведность, приписанная
через заслугу Христовой жертвы, не только покрывает несовершенства прошлого,
но остается у них, будучи оправдывающей, покрывающей одеждой праведности,
благодаря заслуге которой покрывается каждый случайный изъян и недостаток в
слове, мысли и деле. Как Новые Творения, все они образно облечены в белые
одежды – праведность святых, приписанную праведность Искупителя, их Главы.
Эти Новые Творения обретают свое положение и свои отношения как члены Тела
Христа на основании того, что они исповедуют Любовь. Высказываясь о своем
посвящении, они говорят, что так ценят Божью милость и благодать, показанную
в смерти Его Сына, а также оправдание через Него, и так любят Того, Кто дает
им все благости, что для них в радость представлять свои тела живой жертвой,
следуя божественному приглашению.
Это посвящение, эту жертву земных интересов, надежд, целей и стремлений
побуждает не страх и [365] эгоистичная любовью к
награде, а искренняя любовь (способность ценить божественную любовь),
ответная любовь, которая желает проявить себя к Богу и содействовать Его
удивительному плану. Когда такое исповедание любви и преданности принято
Господом, Он дает Свой Дух, и Бог считает таких Своими сынами, зачатыми
святым Духом. “Возлюбленные! мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что
будем [какому изменению подвергнемся, когда получим новые тела в
воскресении, обещанные нам Господом]. Знаем только, что, когда откроется,
будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть [и этой мысли нам
достаточно]” (1 Иоан. 3: 2).
Передал ли небесный Отец Своих ангельских сынов под Синайское
Законодательство? Разве Он остерегает их, чтобы они не имели других богов;
чтобы они не творили подобий и не кланялись им; чтобы не были алчными, не
воровали, не лжесвидетельствовали, не убивали и т.д.? Мы отвечаем: “Нет”. Он
однозначно не давал такой закон Своим ангельским сынам. Так зачем
рассчитывать на то, что такой закон будет дан Новому Творению? Разве
небесный Отец не принял эти Новые Творения как Своих сынов? Разве Он не дал
им Свой Дух? Да и была ли необходимость давать такие законы уже получившим
святой Дух вместо собственных самолюбивых наклонностей, воли? Вполне можно
понять, почему слугам полагается быть под действием законов, ведь они
жизненно не заинтересованы в общем благополучии своего господина и могут не
иметь в полной мере его духа, его расположения. Но представим себе
совершенного господина и совершенных сынов, целиком проникшихся его духом,
охотных исполнять его волю и с радостью содействующих ему во всех его
милостивых помыслах. Какова была бы необходимость для такого отца передать
сынов под такие законы?
“Моисей верен (был) во всем доме Его, как служитель”, и этот дом слуг,
понятно, был под Законом Моисея, “данным после по причине преступлений, до
времени пришествия семени”. Иисус, если говорить о плоти, уничижил Себя,
сделался рабом, [366] слугой под Законом, чтобы
не только показать, что Закон был справедливым, но и продемонстрировать
собственное совершенство по плоти, а также искупить мир. Когда Он был поднят
из мертвых и стал “первенцем из мертвых”, Он стал первенцем из многих
братьев – Главой Нового Творения. По плоти Он был под Законом, однако
поднятый Господь (Новое Творение) не находится под Законом, а сделался
Главой нового дома сынов: “Христос – как Сын в доме [сынов] Его; дом же Его
– мы, если только дерзновение и упование.. твердо сохраним до конца” и т.д.
Хотя мы по-прежнему находимся во плоти, мы, как Новые Творения, не от плоти,
и нас не воспринимают как плоть – Бог обращается с нами не так, как с
остальным миром. Он обращается с нами как с Новыми Творениями, которые
временно проживают в плоти как в шатре, палатке, ожидая принятия, признания,
освобождения всего нашего тела, чтобы пребывать с нашим прославленным Главой
и быть подобными Ему. “Но вы не [считаетесь Богом] в плоти, а в духе, если
действительно Дух Божий обитает в вас” (Рим. 8: 8, 9, Жив. Поток).
Никто не способен понять этот предмет ясно, пока не посмотрит на него с
божественной точки зрения. Новые Творения, зачатые святым Духом, не могли
даже помышлять о том, чтобы иметь другого бога; не могли помышлять о том,
чтобы делать изваяния или поклоняться им; не могли помышлять о том, чтобы
злословить Божье имя; не могли помышлять о том, чтобы воровать у других (так
как они предпочитают давать); не могли помышлять о том, чтобы
лжесвидетельствовать против другого (так как они готовы с любовью, которая в
них, покрывать и прятать недостатки не только братьев, но и мира в целом);
не могли помышлять о том, чтобы убивать ближних (так как готовы скорее
отдать жизнь за других, к тому же в преизбытке). Да, их святой дух будет
побуждать их возлагать свою жизнь за братьев, как тот же святой Дух побудил
Вождя нашего спасения дать Себя выкупом за всех. Итак, разве мы не видим,
что если бы Бог дал закон Новому Творению, дому сынов, какой Он дал дому
слуг, это было [367] бы совсем некстати,
совершенно неподходящим? Члены “дома сынов” не могли бы подчиняться такому
закону, не потеряв при этом святой Дух и не перестав быть Новым Творением:
“Если же кто Духа [ума, расположения] Христова не имеет, тот не Его” (Рим.
8: 9).
Но как эти Новые Творения могут быть без закона – без определенного
руководства? Мы отвечаем, что наивысшим понятием божественного Закона
является Любовь. Божьи повеления настолько всеобъемлющие, настолько
исчерпывающие, проникающие до разделения суставов и мозгов, что их можно
исполнить целиком, в абсолютном смысле только с помощью Любви. Если бы мы,
предположим, строго исполнили каждый пункт Закона, но в нас отсутствовал бы
дух преданности Богу, изобилующий любовью, тогда божественный Закон не был
бы удовлетворен. Наоборот, Любовь есть исполнение Закона, и там, где Любовь
господствует, необходимо стремиться следовать каждому пункту и каждой черте
божественного замысла и, по мере способностей творения, повиноваться всем
сердцем – с радостью, с любовью, а не по принуждению.
О такой любви к Богу и Его праведности Новое Творение высказалось при
посвящении. Там Любовь стала его Законом, и оно прочно связано этим Законом
Любви до самой смерти. Любая неспособность повиноваться этому Закону в такой
же мере является нарушением условий Завета. Если повиновение Закону Любви (в
меру знаний и способностей) означает самопожертвование и победу над духом
мира, немощами плоти и кознями противника – при том, что Господняя благодать
компенсирует неумышленные изъяны и делает таких победителями через Его имя и
заслугу, – то, с другой стороны, умышленное неповиновение ему, сознательное
и упорное нарушение этого Закона Любви, будет означать потерю духа сыновнего
принятия, подавление святого Духа – будет означать, что Новое Творение
умерло, перестало существовать.
Апостол поднимая вопрос о том, как благодать компенсирует все наши
несовершенства, спрашивает и тут же отвечает на риторический вопрос: “Что же
скажем? Оставаться ли нам в грехе, чтобы умножилась благодать? Никак. Мы
умерли для греха: как же нам жить в нем?” (Рим. 6: 1, 2).
[368] Когда мы принимали прощение во Христе, то
признались, что устали от греха, что наша воля умерла для греха и начала
жить новой жизнью праведности. Если наша жизнь для Бога и праведности как
Новых Творений подразумевала нашу смерть для греха, то если бы мы ожили для
греха до такой степени, что наша воля, наше сердце, наша любовь склонялись
бы к греху и нечестию, это явно свидетельствовало бы о том, что мы умерли
как Новые Творения, что Бог и Его народ больше не воспринимают нас как Новые
Творения во Христе Иисусе, для которых старое миновало и все (по крайней
мере, воля) сделалось новым.
Однако здесь хорошо бы остановиться, чтобы обратить внимание на разницу
между простым преткновением плоти и добровольной утратой благодати после
того, как мы вкусили благого Божьего Слова и сил будущего века и стали
причастниками святого Духа, оставление которого будет невозможно исправить
(Евр. 6: 4-6; 10: 26). Мы должны их различать, так как они совершенно
непохожи. Преткновение плоти означает, что наше смертное тело сделало промах
через унаследованную слабость или наседание противника, но при этом воля,
сердце не соглашались с этим или соглашались с плотью не полностью.
Действительно, о таких преткновениях следует сожалеть, с ними следует
бороться и т.д., но по Божьей благодати они иногда становятся некоторой
помощью в развитии характера. Мы тем самым учимся не полагаться на себя и не
похваляться собственными силами, а осознавать, что победа, побеждающая мир,
достигается посредством веры. Когда Новое Творение с огорчением
обнаруживает, что его плоть до некоторой степени оступилась, оно должно
укрепиться по линии обнаруженной слабости и стать сильнее в Господе и в силе
Его могущества, менее подверженным тому, чтобы споткнуться снова в случае
тех же злоключений.
Вот так, шаг за шагом, мы, как Новые Творения, учимся не полагаться на
плоть, а взирать на Господа, от Которого приходит нам помощь во время всякой
необходимости, всегда помня, что мы по-прежнему являемся Новыми Творениями.
А [369] поскольку мы верой находимся под
заслугой Христовой жертвы и по-прежнему стремимся исполнять наш Завет Любви
жертвовать собой, то, как сказал Учитель, “сам Отец любит вас”. Мы должны
быть мужественными, помня, что Новое Творение не грешит – что грех не
вменяется Новому Творению, и до тех пор, пока мы выступаем против греха,
никто не может выдвинуть обвинение в адрес Божьего избранника, так как “Бог
оправдывает.. (и) Христос Иисус умер” (Рим. 8: 33, 34).
Большее восприятие
совершенного Закона
Хотя Закон Любви был
основой нашего Завета с Господом, под которым мы стали Новыми Творениями, мы
сперва не осознавали полностью этот Закон. Но с той поры мы находимся в
школе Христа, учась истинному значению Любви в ее полноте, в ее
завершенности, возрастая в благодати, возрастая в знании, прибавляя к нашей
вере различные элементы и качества любви – доброту, терпеливость, братскую
доброжелательность и т.д. Мы проходим испытание Любви, и наш выпускной
экзамен будет по этому предмету. Лишь достигшие совершенной Любви, которая
жертвует собой, будут признаны достойными считаться Новым Творением, членами
Тела Христа.
Бежать к цели и
твердо стоять у цели
Апостол в другой
иллюстрации представляет наши нынешние испытания в виде поприща, советуя
оставить всякое бремя и всякий наседающий грех, всякую слабость плоти и
всякое земное честолюбие, чтобы проходить с упорством это поприще,
предложенное нам в Евангелии, чтобы мы достигли цели награды и, выполнив
все, стояли верно у цели, имея полноту во Христе (Фил. 3: 13, 14; Евр. 12:
1; Еф. 6: 13). Это напоминает беговые состязания с первым, вторым, третьим и
четвертым отрезками дистанции, с преградами, трудностями, препятствиями и
соблазнами на пути, а также напоминает нас самих, стартующих в этом
состязании и желающих достичь черты совершенной Любви. При этом мы знаем,
что если мы не достигнем этой [370] черты, то не
будем копией дорогого Божьего Сына, а, значит, не сможем в наивысшем смысле
угодить Богу, отчего не сможем быть сонаследниками с Иисусом в Царстве.
Состязанием является Любовь – от старта до финиша. Когда мы проходим
стартовые ворота, мы имеем благодарную любовь к Богу за Его благоволение к
нам во Христе, за прощение наших грехов. Эта любовь в виде долга вначале
ведет нас к тому, чтобы представлять наши тела в жертву живую. Мы говорим
себе, что если Бог так много сделал для нас, мы должны показать нашу
признательность: Христос положил Свою жизнь за нас, и мы должны полагать
нашу жизнь за братьев.
Эта любовь в виде обязанности, в виде долга считается вполне оправданной,
разумной, правильной, но ее недостаточно. Она, в свою очередь, должна вести
нас к еще более возвышенной Любви, и когда мы преодолели первую четверть, мы
по-прежнему имеем любовь в качестве долга, но, вдобавок, постигли любовь,
умеющую ценить. Мы учимся лучше ценить божественную Любовь – видеть, что
Божья Любовь ни в коем смысле не происходит от слова “самолюбие”, а является
воплощением Его величественного, благородного характера. Мы начинаем ценить
нечто из божественной справедливости, божественной мудрости, божественной
силы, божественной любви; и когда мы видим эти качества нашего Создателя, мы
начинаем любить их, и с тех пор, начинаем поступать праведно – не потому
лишь, что это наш долг, а потому, что мы любим праведность.
Проходя дистанцию дальше, мы преодолеваем вторую четверть, обнаруживая, что
на этот раз мы не только научились любить праведность, но учимся ненавидеть
грех. Мы обнаруживаем в нашем сердце растущую симпатию к божественному
замыслу повернуть вспять огромную волну греха, поглотившую мир и принесшую с
собой наказание смерти. Эта вторая четверть порождает в нас пыл,
“оживление”, активность для праведности и против греха.
Наша Любовь растет, и мы устремляемся к третьей отметке. К тому времени,
когда мы ее достигли, наша любовь из долга, дополненная любовью к принципам
праведности, стала ближе в божественному характеру, включая неприязнь ко
всему плохому, наносящему вред человечеству и идущему вразрез с божественным
характером и планом. У этой отметки мы [371]
достигли уровня большей симпатии к другим – мы начали разделять не только
Божье чувство неприятия греха, но и чувство любви, и симпатии ко всем, кто
ищет путь праведности и святости. К тому времени мы уже способны видеть
братьев в несколько ином свете, чем раньше. Теперь мы можем видеть их как
Новые Творения и делать различие между ними и их смертным телом,
несовершенства которого очевидны для нас. Мы учимся любить братьев как Новые
Творения и сочувствовать им в различных немощах, ошибочных суждениях и т.п.
их плоти. Наша Любовь к ним становится настолько чувствительной, что нам
приносит радость возлагать за них свою жизнь – ежедневно, ежечасно жертвуя
наши земные интересы, удовольствия, удобства, отдавая наше время, наше
влияние и прочее, чтобы помогать и служить другим.
Но мы по-прежнему бежим в одном направлении к “цели”, так как существует еще
более возвышенная Любовь, чем та, которой мы должны достичь: четвертая,
последняя черта – “стремлюсь к цели за наградой” (Жив. Поток). Что это за
Любовь? Разве она может быть выше любви, жертвующей себя за братьев в полной
преданности Богу, принципам праведности и Любви? Мы отвечаем, что еще более
возвышенная Любовь – это Любовь, о которой Господь упоминал, когда говорил,
что мы должны учиться любить даже наших врагов. Когда мы были врагами,
посторонними, чужими для Бога по причине злых дел, “Бог.. возлюбил мир”.
Когда мы были грешниками, Он дал Своего Единородного Сына за нас. Вот
критерий совершенной любви, и мы обязаны поспевать за ним. Кому предстоит
быть принятым Господом в качестве члена Нового Творения в славе, тот должен
обрести эту любовь к врагам.
Это не означает, что он должен любить своих врагов так, как любит братьев,
ведь пример, данный нам, не такой: Бог не любит Своих врагов так, как любит
Своих сынов, Своих друзей; Иисус также на любил Своих врагов так, как любил
Своих учеников. Но Бог любил Своих врагов в том смысле, что был готов
сделать и охотно сделал для них все, что мог справедливо сделать. Иисус
также возлюбил Своих врагов в том, что от всего сердца желал делать им добро
– не держал на них зла или обиды в ответ на их ненависть,
[372] и готов излить на них в свое время Свои
Тысячелетние благословения, чтобы все они могли прийти к познанию истины и
чтобы даже пронзившие Его могли на Него смотреть и плакать, когда в свое
время Бог изольет на них дух молитвы и мольбы (Зах. 12: 10). У нас должна
быть любовь к врагам, которую наш Господь описывает словами: “Любите врагов
ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и
молитесь за обижающих вас и гонящих вас” (Матф. 5: 44). Мы не должны
позволить, чтобы в нашем сердце поселилась горечь, враждебность или
злопамятность в любом виде. Оно должно настолько наполниться Любовью, чтобы
даже враг не мог возбудить в нашем сердце плохие или злонамеренные чувства.
О, какое долготерпение, какую братскую доброжелательность подразумевает
подобное развитие характера, который даже у врага не найдет ничего такого,
что побуждало бы к злости, ненависти или раздору! Это и есть “цель”, к
которой мы, как Новые Творения, должны бежать. Мы сказали, что ценим по
достоинству дух Любви; мы обещали быть ему преданными; мы посвятили нашу
жизнь, следуя его принципам; и сегодня мы испытываемся, чтобы обнаружилось,
в какой степени наше исповедание было искренним. Господь очень любезно
предоставляет нам время пройти дистанцию, развить этот характер. “Ибо Он
знает состав наш, помнит, что мы – персть”. Тем не менее, важно, чтобы мы
отвечали этим требованиям, если хотим быть сонаследниками с дорогим Божьим
Сыном как члены Нового Творения.
Наш Господь Иисус, Вождь нашего спасения, не имел необходимости проходить
это поприще. Он не имел необходимости развивать различные черты Любви, ведь,
совершенный, Он имел их в совершенстве в начале Своего пути. Его испытание
состояло в том, сумеет ли Он твердо держаться этих принципов, характеристик;
будет ли Он по-прежнему любить Бога и праведность превыше всего; будет ли Он
по-прежнему любить братьев до такой степени, чтобы полагать за них жизнь;
будет ли Он по-прежнему любить Своих врагов настолько, чтобы с радостью
делать им добро; будет ли Он твердо держаться критерия совершенной Любви. Мы
знаем как Он показал Свою преданность Любви во всех ее формах выражения –
[373] положил Свою жизнь не только за друзей, но
и за врагов, распявших Его. Это должно стать также нашим уделом. Мы должны
достичь критерия совершенной Любви в нашем сердце, даже если в плоти мы не
всегда способны до конца выразить чувства нашего сердца.
Некоторые могут бежать дистанцию очень быстро – проследовав одну четверть
мили за другой, они могут вскоре достичь уровня совершенной Любви. Другие,
наполненные меньшим рвением или взирающие менее пристально на Начальника
нашей веры, двигаются более медленно по дистанции и годами довольствуются
любовью-долгом или продвигаются немножко дальше к любви божественного
характера и принципов праведности. Весьма немногие проследовали дальше
этого, чтобы в последующем обрести любовь к братьям, которая позволит им
радоваться самоотречению, если благодаря ему они могут служить дому веры.
Еще меньше достигло пункта совершенной Любви – любви к врагам, которая не
только чуждается делать им вред словом или поступком, но радуется их
благословению. Если Господь был столь терпелив к нам, предоставляя обилие
возможностей достичь “цели”, мы должны радоваться Его снисходительности и
быть более активными сегодня в достижении “цели”, помня, что время коротко и
ничто другое, кроме этого характера совершенной Любви, не будет приемлемо
для Отца в Новом Творении.
Как наш Господь был испытан у “цели” совершенной Любви, так и мы все должны
быть испытаны после ее достижения. Следовательно, надо надеяться достичь
этой “цели” не с последним вздохом, а как можно раньше. Мера нашей пылкости
и любви будет явлена Богу и братьям в том, как быстро мы придем к этой
“цели”.
Слова апостола, “Все преодолев, устоять” (Еф. 6: 13), дают понять, что по
достижении нами “цели” совершенной Любви нам и дальше предстоит достаточно
испытаний – испытаний веры, испытаний терпения, испытаний всех различных
составляющих Любви. Мир не сторонник того, чтобы содействовать нам и
помогать идти в правильном направлении; сатана – по-прежнему наш противник,
и он сумеет возбудить значительную оппозицию, чтобы вынудить нас отступить
[374] от достигнутого. Таково наше испытание. Мы
обязаны твердо держаться достигнутого, должны “стремиться к цели”, пока она
не будет стоить нам земной жизни, при этом полагая нашу жизнь в Божьей
службе за братьев и в добрых делах для всех людей по мере возможности.
“Верен Призывающий нас”, пообещавший нам поддержку и всякую необходимую
помощь на этом пути. Его благодать достаточна для нас (1 Фес. 5: 24; 2 Кор.
12: 9).
Закон Любви, как удалось увидеть, является также законом ангельских сынов
Бога. На нем основывается их повиновение божественной воле, а также единство
друг с другом. И хотя в Тысячелетнем веке законы, распоряжения, декреты и
требования будут даны миру человечества с целью привести людей под
благодатные условия Тысячелетнего Царства, все же в конце Тысячелетнего века
признанные достойными вечной жизни, верим, превзойдут простое повиновение
законам и требованиям – будут иметь написанный на своем сердце
первоначальный Закон Бога, повиновение, а также Закон Любви, являющийся
частью божественного характера. Эти реституционные сыны Бога – на
человеческом уровне, – принятые тогда, будут также иметь дух Любви, без
которого для них невозможно быть угодными Богу, ведь Он ищет таких, которые
поклонялись бы Ему в духе и в истине. Итак, мы видим, что хотя небеса и
земля обязаны иметь закон и требовать повиновения ему, однако божественный
критерий повиновения настолько превосходит наши земные и несовершенные
представления и критерии, что одно слово, Любовь, выражает весь Закон Бога,
которому все Его сыновья на каждом уровне жизни будут подчинены. Как
прекрасен и величествен характер и план нашего Бога! Исполнением Его Закона
есть Любовь, и мы не можем себе представить более возвышенного Закона.
До сих пор мы вели абстрактные рассуждения по данному предмету. Сейчас мы
хотим обратить внимание на то, что Новое Творение, по-прежнему обитающее в
хижине плоти и в той или иной степени подверженное ее слабостям,
противодействию и т.д., должно регулировать [375]
свое поведение друг с другом и с миром Законом Любви, Новой Заповедью,
которую Господь дал всем сделавшимся Его последователями, и которая
превосходит даже требования, которые выдвигает
Золотое Правило.
Золото, как мы заметили,
является символом божественности. Значит Золотое Правило – божественное
правило. Но в действительности это скорее правило Справедливости, чем Любви.
Ближайшим к этому Закону Справедливости (наивысшим критерием, известным
обычному человеку, который он может сегодня оценить) является требование:
“Не будешь делать своему ближнего то, что ты не хочешь, чтобы твой ближний
делал тебе”. Но это не более чем отрицательная доброта. Золотое Правило,
которое никто другой, кроме Нового Творения, не способен сегодня оценить или
хотя бы понять, положительного рода: “Делай другим то, что хочешь, чтоб они
сделали тебе”. Это – положительная доброта, хотя и являющаяся лишь простой
справедливостью. Если члены Нового Творения временами не способны
подчиниться каждой черте этого Золотого Правила, простого закона
Справедливости, то это, должно быть, очень огорчительно и досадно для них.
Но, возможно, они лишь “младенцы” на этом новом пути. И если всякое
нарушение данного правила вызывает боль и сожаление, то это верный знак, что
нарушение не было сознательным, не от сердца, не было нарушением принципа
Новым Творением, а было, от силы, нарушением в виде попустительства плоти
или преткновения по ее вине, вопреки желаниям духа или вопреки намерению.
Тем не менее, насколько новый ум является живым для Бога и усердным, чтобы
исполнять Его волю, настолько он бодро, внимательно и активно будет стеречь
свой “земной сосуд”, в котором обитает. Он облечется во всеоружие Божье,
чтобы вести добрый бой веры против немощей плоти. Он будет стремиться в
случае ошибки (в слове или деле) возместить ее по возможности быстро и с
некоторым избытком, чтобы “земной сосуд”, получив отпор, и будучи посрамлен,
становился менее активным в своем противодействии новому уму.
[376] Этот божественный закон влияет на
отношения Нового Творения с Богом. Новое Творение понимает значение
выражения: “Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею
твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим”, – поэтому не видит
в нем места для собственного “я”, разве что его “я” находится полностью в
согласии с Богом. Это влияет на его отношения с братьями, ведь разве можно
любить Бога, Которого оно не видело (не считая глаз веры), если у него нет
любви к братьям, имеющим Божий Дух, которых оно видит буквальным взором? (1
Иоан. 4: 20, 21). По мере того как Новое Творение учится быть внимательным в
своих отношениях с ними, чтобы делать для них и ради них то, что ему
хотелось бы, чтобы они делали для него и ради него, оно обнаруживает, что
это способствует большому преобразованию в жизни; что это не то правило (закон),
под которым оно само и другие привыкли жить, думать, действовать и говорить.
Новое Творение понимает, что если оно хочет, чтобы братья вели себя с ним
отзывчиво, говорили с ним любезно, оно также должно говорить с ними любезно
и вести себя отзывчиво. Если оно хочет, чтобы они были терпеливы к его
несовершенствам и слабостям, скрывая эти человеческие изъяны под покровом
милосердия, то должно делать то же самое для них. Новое Творение понимает,
что если оно не хочет, чтобы братья говорили о нем плохо, даже если это
плохое является правдой, то оно должно быть расположено к ним
доброжелательно, чтобы “никого не злословить”, но “делать добро всем” и
прежде всего дому веры. Как ему не хотелось бы, чтобы другие требовали от
него больше, чем оно в состоянии сделать, так и ему не следует требовать от
других больше, чем они в состоянии сделать. Тот же принцип, должно быть,
применим также к миру человечества и его делам. Вот так постепенно меняется
весь жизненный путь, и, как подсказывает апостол, такая перемена приходит по
мере того, как мы “видим славу Господню” – как мы начинаем ценить и учимся
копировать величие божественного характера, руководимого этим Золотым
Правилом совершенной Справедливости, соединенной с изобилующей Любовью.
Когда наш новый ум (новая воля), зачатый святым Духом, развивается, он
постепенно “преобразуется от славы в славу” качеств сердца. Пройдя изменение
в своем сердце, своем уме, своей воле, своих намерениях (и, насколько
возможно, [377] внешне), мы начинаем
соответствовать, “отвечать” (согласно божественному обетованию) великому и
окончательному изменению в воскресении, когда то, что сеется в немощи и
тлении, будет поднято в силе и славе как духовное Новое Творение – Христос
Божий. Через апостолов нам даны различные добрые и полезные советы,
предостережения и наставления, повторяемые и поддерживаемые различными
братьями как полезные для обличения, для исправления и т.п. Но этот Закон
(блаженный Закон, под который поставлено Новое Творение) является Законом
Любви, превосходящим Золотое Правило. Если его оценивать правильно, тогда
многое из совершаемого сегодня Новым Творением больше не будет иметь места,
а то, чем оно сегодня пренебрегает, будет осуществляться с усердием и
прилежностью.
Совершенный Закон
Свободы
Если кто-то был склонен
думать вначале, что Господь дал Новому Творению слишком много свободы, лишив
его должных ограничений и правил, то он непременно начнет думать по-другому,
когда увидит длину, ширину и всеобъемлющий характер Закона Бога, кратко
суммированный одним словом – Любовь. “Закон свободы”, – так именует его
апостол (Иак. 1: 25). Но Бог применяет этот закон свободы лишь к Новому
Творению, зачатому Его духом. Его невозможно применить к кому бы то ни было
другому. Другие по-прежнему находятся то ли под Моисеевым Законом, как слуги
непригодные для “свободы, которую даровал.. Христос” сынам, то ли под
осуждением первоначального закона – под осуждением смерти, и, как осужденные
грешники, они по-прежнему считаются посторонними, отчужденными, чужими, без
Бога и не имеющими никакой надежды в мире. Они даже не знают о благодати
Бога, которая в конечном итоге даст спасение всему миру, но которая в
настоящее время явлена сравнительно немногим, так как огромному большинству
противник препятствует слушать послание божественной любви и искупления. Он
ослепляет умы и закрывает уши большинству человечества учениями демонов и
пр. (2 Кор. 4: 4; 1 Тим. 4: 1).
[378] Свобода не для злонамеренных, как это
демонстрирует общество, когда сажает таких в тюрьму. Совершенный Закон
Свободы отвечает не злонамеренным, а доброжелательным – совершенным. Мир в
Тысячелетии не будет отдан Закону Любви, но будет руководим Справедливостью
и Милосердием под законом повиновения Царству. Лишь в самом конце Царства
(когда сознательные преступники будут отсечены во Второй Смерти)
человечество, признанное совершенным, в полном согласии с божественным
критерием, будет помещено под Закон Свободы – Любовь – и его Золотое
Правило. До тех пор, пока люди будут считаться несовершеннолетними, они
будут восприниматься преимущественно как слуги (Евр. 13: 17). Новое
Творение, находящееся ныне под Законом Свободы, находится в таком положении
по той причине, что для него “древнее прошло, теперь все новое”. Сегодня оно
ненавидит грех, любит праведность и пользуется своей свободой не для того,
чтобы потакать плоти, но чтобы умерщвлять ее – не для того, чтобы
наслаждаться грехом, но чтобы жертвовать земные интересы при содействии
Господа ради оставления греха, а также для избавления мира от греха и его
наказания смерти. Зачатые снова к новому духу, к новому расположению ума –
Духу Бога – и ставшие учениками в школе Христа, чтобы учиться у Него и
ходить по Его стопам, могут (и никто другой) без риска быть поставлены под
Закон Свободы. Если они потеряют этот дух своего сыновнего принятия, они
перестанут быть сынами, перестанут находиться под этим Законом Свободы.
Верные, которые сегодня учатся пользоваться свободой, которой Христос делает
свободными, – которые через посвящение входят под совершенный Закон Любви и
под этим Законом возлагают свою жизнь за братьев, за истину и за
праведность, – будут признаны достойными стать Господними орудиями и
сонаследниками с Его Возлюбленным Сыном в великом деле благословения мира.
Эта квалификация действительно важна для их труда – действительно
необходима, чтобы те, которые будут учителями, помощниками, судьями и
правителями мира (благословляя все племена земли в Тысячелетнем веке),
получили полное развитие и были испытаны на предмет этого качества Любви,
чтобы стать милосердными и верными Царственными Священниками!
